BlackRock, которая никогда не занимается полумерами, представила внушительную группу из девяти человек — думайте о них как о Великолепной Девятке Уолл-Стрит. В зале были директора и руководители по цифровым активам и регулированию. Бороды поглаживались, монокли возможно или нет полировались. Вот бы быть мухой на той стене зала заседаний!
Конечно, были какие-то «позитивные» новости по торговле… если считать за позитив ‘не такой ужасный как обычно’. Спойлер: Индекс Доу Джонса упал почти на 200 пунктов (или 0.48%, если предпочитаете выражать боль в процентах), S&P 500 занял второе место с потерями в 0.24%, а Nasdaq просто вздохнул и потерял 0.19%. Вы знаете, это вечеринка, когда потеря меньше половины процента кажется победой.
Этот всплеск, товарищи, не являлся волеизъявлением какой-то доброй рыночной феи, но был прямым следствием славного бездействия Федеральной резервной системы. Да, американские влиятельные фигуры — стражи доллара США — вновь отказались снизить процентную ставку до 3.0%, несмотря на бесконечные жалобы одной определенной блондинки бывшего президента. Таким образом могучий Биткойн приблизился к мифической отметке в $100,000. Толпа же, как обычно, осталась неблагодарной.
Не довольствуясь тем лишь, что перевернуло мечты старых брокеров и распылило конфетти на NYSE, Робингуд теперь стремится проникнуть в блокчейн — возможно, чтобы помочь своим европейским кузенам торговать американскими акциями или просто потому, что фразы вроде ‘собственной сети’ звучат шикарно на технологических выставках. Блумберг, глашатай цифрового двора, сообщает с затаённым дыханием (при этом анонимность сохраняется) и глубоким погружением источников в тренчи-полы — вопрос тщательно рассматривается (возможно, экзистенциально). По традиции Робингуд ничего не говорит: безмолвный сфинкс смотрит через степные просторы блокчейна.
Бессент с голосом, напоминавшим попытку сказать правду в зале, полном рассеянных политиков, заявил, что США должны встать на место и принять свою законное лидерство в игре цифровых активов. В конце концов, почему бы нам не позволить другим странам наслаждаться всеми преимуществами блокчейна и криптовалют? Давайте будем первыми и лучшими, — говорит он.
ГОРКА (GORK) несмотря на все попытки Маска привлечь внимание инвесторов, не смогла достичь рыночной капитализации в $100 млн. Итак, вопрос часа: развеялась ли магия мем-коина Маска, как воск для усов прошлого сезона?
За последний месяц цена Инъектива взлетела на 43% из своей мрачной долины в $6.34, стремительно поднимаясь с ловкостью кенгуру на палочке для прыжков, пока не уперлась головой в могучую стену в $10. Неумелые тормоза привели к головокружительному отступлению назад, но таковы уж радости жизни в криптосфере — сегодня ты хвастаешься 6-недельным максимумом в $10.63, а завтра скользишь обратно как масло с подгоревшего хлеба.
Для тех, кто не проводит своё свободное время, наблюдая за графиками, соотношение SOL/BTC похоже на качели с двумя слишком активными детьми: оно показывает, насколько быстрее может двигаться SOL по сравнению с постоянно утяжеляющим BTC. К концу 2023 и началу 2024 года Солана стремительно вырвалась вперёд — обогнав Биткойн на безумные 330%. Но после волнующих скачков роста она упала на 52% от вершины, в то время как Биткойн укрепился во втором квартале 2024.
Дорма́н признаёт—в прямом и переносном смысле—что редкий образец криптовалюты обладает всеми тремя характеристиками, хотя многие выживают только с одной или двумя. Но давайте не обманываться блеском толпы: если актив питается лишь энтузиазмом и фан-клубами, но у него нет пути к богатству или использованию, то он остаётся всего лишь прекрасным цирковым представлением, но никогда не станет главным героем.
Согласно господину Шиффу, восхождение Биткойна — всего лишь последний эпизод в давно известной драме спекуляций, которую написали, поставили и финансировали из страстной страсти правительства США к ликвидности и «стимулированию». Если инфляция враг, то легкие деньги должны быть его коварным помощником, заманивающим наивных и смелых в объятия так называемых «рисковых активов». И правда, какой актив может быть рискованнее того, чья ценность столь же несущественна, как облако над Пенберли?